5 и 6 апреля в Орске из-за аномального паводка случился прорыв насыпной дамбы. По официальным данным, под водой оказались почти 7 тысяч домов с приусадебными территориями — по большей части на левом берегу реки Урал, в микрорайоне Старый город.

Практически с первых недель МТС подключилась к помощи людям. В первую очередь, компания отправила работающим в зоне наводнений спасателям специализированное оборудование для поисково-спасательных операций во время паводка. А социальный проект МТС. Нас касается запустил сбор кешбэка — с апреля МТС удалось собрать больше 2 миллионов рублей. Деньги отправятся в проверенные благотворительные организации, которые помогают людям, чье жилье пострадало из-за паводка, закупать необходимую технику (мебель, холодильники, стиральные машинки и тд) и восстанавливать дома.

Почти через месяц после начала паводка команда проекта МТС Нас касается побывала в Орске, чтобы узнать, какая помощь сейчас нужна местным жителям, которые возвращаются в свои разрушенные стихией дома, с какими проблемами они столкнулись и как компания может поучаствовать в их решении.

Орск — второй по величине город Оренбургской области с населением почти 190 тысяч человек. Через город протекает река Урал. Уровень воды в ней поднимается каждое весеннее половодье, но в этом году из-за аномально резких скачков температуры ее уровень поднялся до рекордной отметки за все время метеонаблюдений.

О том, как в городе развивались события с паводком и потопом, нам рассказывает Наталья Баранкова — молодая девушка с озорной короткой стрижкой и широченной, почти детской улыбкой. Наташа, которая уже 15 лет живет в другом городе, родилась в Орске. В середине марта она приехала на малую родину, чтобы навестить родителей и задержалась здесь до конца месяца.

1 апреля у семьи девушки затопило дачу, которая находилась в СНТ в пригороде. Через три дня вода дошла до села Малый Кумак. По словам Наташи, общий фон становился тревожнее, ситуация обсуждалась в новостях, но жителей Орска заверили, что никакой опасности нет. Однако, уже на следующий день насыпную дамбу, которая защищала город от разлива Урала, не справилась с напором воды — ее прорвало. Позже ее прорвало еще в одном месте.

На сайте местного портала постоянно появлялись сообщения о срочной эвакуации во все новых районах. Ситуация шла по наихудшему сценарию, заявляли местные власти. Поток шел очень быстро и затапливал жилые дома под самую крышу за пару часов. Люди покидали свои жилища в спешке — как правило, прямо в домашней одежде, успев прихватить только документы, ценные вещи и в редких случаях — домашних питомцев. Тех, кто не успел эвакуироваться сразу, снимали уже с крыш затопленных домов сотрудники МЧС и местные жители, которые курсировали по местности на своих лодках.

По ее словам, сильнее всего пострадал микрорайон Старый город, который почти полностью застроен частными домами. Весь район находится как бы в низинке, а возвышается над ним один холм, на котором стоят Преображенская церковь и православная гимназия. Благодаря своему расположению церковь спаслась и стала своего рода Ноевым ковчегом, куда местные бежали от потопа, перегоняли машины и привозили животных.

Спустя месяц после паводка вода из города практически ушла, оголив все последствия произошедшего. Вместе с Наташей мы объезжаем Орск на ее небольшом джипе. Чем ближе мы подъезжаем к Старому городу, тем больше техники встречаем — где-то укладывают новое покрытие дороги, где-то рисуют разметку. По подсчетам местных властей, всего от потопа пострадали 250 улиц Орска.

«Здесь был обрыв, все смыло, — показывает Наташа на обочину дороги, где теперь зияет огромная дыра. — Обратите внимание — закончились фонарные столбы. Их снесло. Такой сильный был поток».

«Так это тяжело вспоминать, слезы наворачиваются. У нас жизнь какая теперь — до потопа, во время и послепотопная», — начинает рассказ 60-летний Игорь Якутин, житель Старого города. Они вместе с женой Ольгой встречают нас во дворе своего дома. Заметно уставшие от пережитого стресса и уборки, супруги наперебой рассказывают о случившемся.

Ночью 5 апреля по всему району гудели сирены, предупреждающие население о приближающейся воде и экстренной эвакуации, Но Игорь и Ольга решили не бросать дом в панике — во многом из-за большого хозяйства: они держали около 200 кур редких видов, 300 перепелов, а еще — у них только-только вылупились цыплята. Накануне Игорь на всякий случай отогнал машину на гору к церкви и надул лодку, которую, по счастливому совпадению, ему подарила сестра на недавний 60-летний юбилей. Без лодки, как теперь считают Якутины, они бы не справились.

«На следующий день я проснулся в 6 утра. Воды еще не было и я подумал: „Слава богу“. А полседьмого жена уже кричит: „Вода пошла, вода“», — рассказывает Якутин.

Первое, что сделали Игорь и Ольга — отвязались из уличной будки собаку и занесли ее в дом, куда спустя считанные минуты зашла вода. Затем супруги стали перетаскивать на второй этаж герани, которые разводила Ольга, и поднимали повыше кур. Собака от испуга не давалась и начала кусаться. И только когда от холода и бессилия она упала в воду, Игорь схватил животное и тоже отнес на второй этаж.

«Она там оклемалась и сидела два часа не двигаясь, смотрела в окно на подходящую воду», — вспоминает мужчина. В итоге вода заполнила весь первый этаж, не доходя до потолка буквально 10 сантиметров. Сами Якутины тоже обосновались на втором этаже и стали ждать помощи.

— Тут у меня паника [от происходящего] началась, — вступила Ольга. — Еще и видела из окна, как мои куры дохнут, утонули вместе с сараем.

Спасателей семья не дождалась. Игорь сам выбрался в окно, прошел по крышам и подтащил заготовленную лодку. Перекинул ее через забор, подплыл к гаражу и забрал Ольгу с собакой, кошками и цыплятами. Последние, правда, позже утонули.

Сначала Якутины остановились у друзей, но и в их районе объявили эвакуацию. Тогда Игорь и Ольга решили перебраться на гору к Преображенской церкви, где в итоге прожили и проволонтерили две недели.

«Нас, волонтеров, было человек 10−15. Кто варит-кашеварит, мужики у нас поварами стали, — смеется Игорь. Я — добытчик был, у меня в машину много можно было нагрузить. Спасатели постоянно привозили людей, первую неделю прям конвейер был. Мы кого обогревали, кого одевали, кормили. Некоторых сажали в специальный катер-амфибию и их увозили в город. Хорошо, что мы были в работе — можно было отвлечься».

В свой большой двухэтажный дом, по комнатам которого мы перемещаемся как по лабиринту, Якутины вернулись в 20 числах апреля. Первое и, пожалуй, единственное, что они увидели, — это разруха. По всему дому были разбросаны вещи. Игорь вспоминает, как лазал по холодильникам, карабкался как по диванам как по горам.

Дом Якутиных — это что-то вроде «мазанки», сделанной, по сути, из тонкого дерева и глины. Поэтому со стен сошло все до основания — видно даже доски, из которых состоит каркас. Основную часть мусора и вещей уже удалось вывезти — с помощью друзей и семьи. Но полу все еще разбросаны некоторые вещи, фотографии молодых Игоря и Ольги.

«Вот еще полы сырые, не просохли, — водит нас по комнатам Игорь, показывая ущерб. — И главное — плесень пошла по всему дому. Вот непонятно, как и что тут делать. Тут такие большие деньги нужны».

Таких денег у семьи нет. У Игоря — вторая группа инвалидности из-за онкологического заболевания. Ольга постоянно ухаживает за стареньким отцом. Весь их доход — выплаты на двух детей-школьников и заработок с куриц, большая часть которых утонула. Получат ли они компенсацию за капитальный ремонт от региона — непонятно. По закону, человек не имеет права на выплату, если имеет в собственности еще одно жилье. На Ольгу записана одна квартира.

Сейчас Якутины живут у отца Ольги, потому что их дом для жилья пока не пригоден. Больше им ехать некуда.

Заканчивая осмотр дома, мы заходим в просторную светлую комнату на втором этаже с огромным окном от пола до потолка, которую Игорь называет «стеклянной». Именно здесь в день затопления и сидели Игорь, Ольга и их собака, наблюдая как тонет все, что они строили и растили десятилетиями.

Бетонные, разбухшие от влаги стены, хаотично расставленная, пожелтевшая от ила и глины техника, единственная уцелевшая люстра посреди голого потолка, остатки кухонного гарнитура и прошлой жизни. Это дом Елены Никифоровой, в котором она жила с мужем, 24-летним сыном и 14-летней дочкой. Точнее то, что от него осталось после потопа. Как и у Якутиных, вода в доме Елены поднималась почти до второго этажа и стояла две недели. Поэтому все, что не утонуло, отсырело.

«У нас был хороший ремонт, просто из-за потопа все сняли, — объясняет женщина и проводит нас дальше по дому, который теперь представляет собой только голые стены и остатки интерьера. — Плитка вон трескается. Здесь тоже все отходит. Вон, видите, по стенам тоже трещины пошли. Там была кухня, там — зал, там — ванна. Здесь у нас стоял прихожий гарнитур, а здесь — мебель. Все повыкидывали».

Ночью 5 апреля Елена эвакуировалась в квартиру вне зоны затопления, куда накануне уже отправила свою дочь. Муж и сын оставались в доме до последнего, пытаясь спасти хоть какие-то вещи. В конце концов, их вывозили уже на лодках МЧС, когда вода затопила первый этаж.

«Сын-то у меня, конечно, всю жизнь занимался плаванием, кандидат в мастера спорта. Думаю, ничего, выплывет. А муж-то взрослый, старенький», — теперь уже смеется Елена. Она говорит, что первое время сильно плакала, а сейчас уже относится ко всему с юмором — иначе с такой трагедией не справиться.

Из квартиры, где изначально остановилось семья, их впоследствии тоже эвакуировали. Тогда Елена с мужем переехали жить на работу в офис, а младшую дочь отправили к племяннику, куда сами приходили только есть, мыться и стирать вещи.

Когда Никифоровы вернулись в дом, все было перевернуто. Поверхности покрылись толстым слоем ила и глины, который пришлось счищать лопатами. Елена признается, что ее руки уже стерты до мозолей от количества вещей, которые она отмывает и отстирывает каждый день.

«Так получилось, что все наши родственники „утонули“. Например, у моего мужа сестра жила в районе Белебей, они за 30 минут с двумя внуками успели эвакуироваться. Не взяли ни документы, ни паспорта. Были в шортах, в шлепках — так и уехали», — говорит Елена.

Прямо на соседнем участке — в одноэтажной «мазанке» — жили пожилые родители мужа Елены. Маме — 75 лет, отцу, ветерану труда, — 80. Старенькому дому из глины и дерева досталось крепко досталось. Комиссия признала, что жилье подходит под капитальный ремонт, но сделать его там невозможно, говорит Елена. От сильного потока воды покосилась стена. Фактически, пожилые люди остались без жилья.

Обиднее всего, что они с мужем всю жизнь много работали, чтобы построить свой хороший, красивый дом и облагородить участок вокруг него. Только они рассчитались со всеми долгами и случилась такая беда.

Сейчас Никифоровы живут в гараже. Бетонные стены, обитые панелями, удалось отмыть шампунем и керхером. Теперь у Никифоровых здесь и жилая зона, и кухня, которая состоит из обеденного стола, небольшой двухкомфорной плитки и стеллажей, куда Елена расставила спасенные, бережно отмытые банки с закрутками.

«Когда мы только строились, гараж тоже был кухней. Получается, с чего начинали к тому опять и вернулись», — грустно улыбаясь говорит Елена. — Чтобы вернуться к жизни, нужно сделать ремонт однозначно, потому что, ну вы понимаете, в таком жить нельзя. Хочется света, его пока нет. Хочется, чтобы тепло было. Какую-то мебель".

Женщина сетует, что чем больше проходит времени после потопа, тем меньше внимания обращают к проблеме региона СМИ и простые люди. А помощь очень нужна.

Елена водит нас по району. У каждого дома в Старом городе лежат горы теперь уже непригодных для использования вещей — промокшая мебель, рассохшиеся доски и куски отделки, детские игрушки. По улицам ездят трактора, которые постепенно вывозят весь мусор. На улице — солнечно и тепло. Все соседи здороваются друг с другом, обсуждая при встрече масштабы потерь.

Кажется, что все выходящие из калиток и выкатывающие на тачке очередную партию мусора люди просто готовятся к летнему сезону и что микрорайон возвращается к жизни. Но на самом деле, чтобы к ней действительно вернуться, нужно еще много сил и ресурсов, которых у многих просто нет.

Из-за паводка многие жители Орска неделями жили без света, газа и воды. Важно было сохранять хотя бы бесперебойную мобильную связь и интернет, чтобы люди могли поддерживать контакты друг с другом.

В Орске находится филиал МТС, который обсуживает все Восточное Оренбуржье. Подразделение небольшое, сотрудников — всего девять человек. Но именно их силами все три недели активного паводка удавалось поддерживать связь, рассказывает руководитель подразделения МТС в Орске Олег Шемякин.

Команда включилась в работу с первого дня прорыва дамбы. Инженеры и техники переводили работу базовых станций на дизельные генераторы и каждый день подвозили к ним топливо. Одна из таких станций находилась как раз на холме в Старом городе — возле той самой церкви, которая в период большой воды стала пристанищем для сотен орчан. Также они перенастраивали транспортные маршруты, переводят трафик на Оренбургские узлы.

Другой важной большой задачей было — спасти офис, чтобы не пострадала техника и электроника, которая питает сеть. Олег Шемякин признается, что готовились к худшему. Орский офис МТС хоть и находится в Новом городе и расположен чуть на возвышенности, но вода шла быстро, отмечает он. И 7−8 апреля, когда пошел самый большой поток, она была уже в нескольких метрах от их здания.

«Нужно было как-то быстрее организовываться. 11 часов ночи, я с фонариком бегаю по первому этажу — собираю компьютеры, бытовую технику, мебель, стулья и вытаскиваю на второй этаж. Еще на первом этаже у нас салон связи, где продаются телефоны. Все это тоже вывезли сотрудники салона», — вспоминает Шемякин.

Через пару дней вода стала отступать: сотрудники спустили всю технику обратно вниз, в салон связи вернулись телефоны. Казалось бы, можно выдохнуть. Но 12 апреля в подвале, где стоит все оборудование, питающее сеть, пошла вода. Оказалось, что это грунтовые воды.

Сначала все сотрудники, что были на работе, вычерпывали воду ведрами. Позже Шемякин купил в ближайшем магазине погружной насос, шланги, мешки. Часть сотрудников поехала нагружать мешки песком, чтобы соорудить искусственную дамбу и отделить затапливаемую зону от сухой, а часть осталась в офисе — вычерпывать воду и устанавливать насос.

Прямо перед кабинетом руководителя орского подразделения МТС стоят пакеты, набитые вещами.

— А что это за вещи?, — спрашиваю у Олега.

— Трое наших сотрудников пострадали. У двоих затопило дома, у одного — квартиру на первом этаже. У всех — семьи, дети, — объясняет Шемякин и показывает на пакеты. — Ребята, конечно, оформили материальную помощь от компании, но и коллеги собрали им гуманитарную помощь, потому что было непонятно, успели они вынести какие-то вещи или нет.

Один из пострадавших сотрудников — ведущий инженер Александр Лобин — высокий, худощавый, короткостриженный парень. Вечером 5 апреля он был на выезде по работе, когда ему позвонил знакомый пожарный и произнес всего одну фразу: «Дамбу прорвало, эвакуируйтесь, скажи всем соседям».

«У нас дом по правую сторону Урала, но тоже близко к руслу, рядом с озером. Мы эвакуировались и уехали к родителям. Забрали все самое ценное только: деньги, документы, ювелирные украшения жены», — вспоминает Лобин.

На следующий день Александр заехал в дом. Воды все еще не было и он решил остаться там с ночевой. Вечером приехал его двоюродный брат, вместе с которым они подняли на второй этаж стиральную машинку, холодильник. Сирены пожарных и полиции начали оповещать жителей района о срочной эвакуации, потому что прорвало вторую дамбу.

«Вода пошла по улицам. Мы кота забрал в машину и уехали. Буквально через 3 часа около дома было 1,5 метра воды. В воскресенье утром, когда я уже сутки был на работе из-за риска подтопления офиса, брат поехал на лодке проверить дом. Там уже кошмар был. Соседи мерили — глубина была 3.2 метра», — в этот момент разговорчивый Александр начинает покашливать, чтобы сдержать слезы.

Периодически мужчина ездил на лодке к дому, кормил соседских собак, которые остались на крышах.

«Когда мы первый раз попали внутрь дома, в шоке были, — продолжает Александр. — Там воды еще было по колено. По дому плавало все и ужасная вонь стояла от ила и нечистот. На втором этаже кое-что уцелело, но мебель, двери, отделка — все отсырело».

Комиссия признала, что дом Лобиных попадает под капитальный ремонт. Пока семья живет у родителей.

Евгений Ткаченко, эксперт группы эксплуатации радиоподсистемы, оказался почти в такой же ситуации, что и Александр, с которым они работают в одной бригаде. Только у мужчины затопило квартиру на первом этаже.

Вечером 5 апреля Евгений с женой собирали вещи, взяли документы, вещи, детей, хомячка и уехали к родителям. Как и многие, Ткаченко надеялся, что затопит максимум подвал дома, но вода зашла в квартиру. В итоге, мебель и двери рассохлись, по стенам пошла плесень. Еще в гараже рядом с домом у Евгения стояла машина — тоже утонула.

«Мы работой все отвлекались, — с улыбкой говорит Евгений. — Знал, что моя семья в безопасности, у родителей. Поэтому просто работали. Делали свое дело».

Как и семья Александра, Ткаченко вынуждены жить у родителей. Что будет с их домом пока неизвестно.

Потоп в Орске — стал серьезным потрясением для города и общим горем, объединившим людей. Местные жители забирали пострадавших на лодках, пускали пострадавших пожить в своих домах, собирали гуманитарную помощь. А еще — спасали многочисленных домашних животных из затопляемых зон.

7 апреля местные власти сообщили, что соседнем городе Новотроицк откроется центр передержки животных, курируемый местной некоммерческой организацией «Джульбарс». Администрация выделила территорию заброшенной промбазы. Наташа говорит, что изначально это действительно была заброшка с горами мусора и сырыми амбарами без окон. Но, как добавляет руководительница «Джульбарса» Татьяна Брындина, за полдня волонтеры «подшаманили» и немного привели территорию в порядок.

«Сначала животных привозили мало, потому что спасали в первую очередь детей, — вспоминает Татьяна. — А потом местные отошли от шока, из других городов приехали волонтеры и МЧС именно по животным и работа пошла — животных стали привозить газелями. Собак было больше 300, они были привязаны ко всему, потому что не было отдельных вольеров. Под каждым кустом сидела собака. Хозяева сами привозили на время своих питомцев, потому что им самим было некуда идти. Многие животные погибли [в зонах затопления]. За все время через центр прошло около 500 кошек и собак».

Наташа Баранкова, которая за время паводка из юриста переквалифицировалась в зооволонтера, лично ездила спасать животных. Утром она приезжала на машине к границе воды, куда еще можно было добраться. Передавала волонтерам корм и мясо для оставшихся на крышах животных и ждала их возвращения с теми собаками и кошками, которых удалось вытащить. Один рейс лодки занимал от 3 до 6 часов.

Наташа водит нас по территории центра передержки. Сегодня его территория выглядит гораздо обустроеннее: волонтеры вывезли большую часть мусора, из подручных средств — в основном из деревянных строительных поддонов — сколотили импровизированные вольеры-загончики. По периметру также стоят небольшие одноэтажные домики, которые вмещают в себя по нескольку комнат. Там живут животные, которые склонны к побегам, болеют или кормящие мамочки.

Каждая дверь и вольер подписаны: имя подопечного, агрессивен или нет, можно ли гулять. На одной двери красивым почерком выведена надпись: «Девочка бежевая маленькая ничья. Любить сильно, целовать много».

Все животные разные: кто-то от страха или желания внимания лает, кто-то жмет хвосты и уши и забивается в угол, кто-то боязливо принюхивается и затем заваливается на спину, разрешая почесать живот. Сейчас в центре живет около 100 собак и кошек, почти все они — домашние. Чьи-то хозяева найдены, чьи-то нет.

Благодаря фонду «Ника» в центр передержки приезжали ветеринары. Они вакцинируют и лечат животных. Первый приезд был самым сложным и богатым на события, говорит Наташа. Например, врачи рассортировали 70 кошек, реанимировали собаку и делали ей переливание.

Вся эта помощь, продолжает Баранкова, стала возможной благодаря неравнодушным людям. Много помогали местные предприятия и просто жители города. Они скидывали деньги или привозили необходимые вещи. Но самое важное — волонтерам и организации «Джульбас» удалось открыть приют.

Тем не менее, также, как и жительница Старого города Елена Никифорова, Наташа отмечает, что пик эмпатии к трагедии сошел, помощи и средств поступает все меньше. Но проблемы, к сожалению, не заканчиваются, а только начинаются.